Ристалище N 13 "Пятница 13-е...".
Sep 08 – Oct 07 2010

Условия :
1. Судья : Smoky.
2. Тема : "Пятница 13-е...".
3. Жанр : сказка, фэнтези или мистика.
3. Произведение : проза 12 тыс.знаков (допускается + / –, то есть от 11 до 16 тыс.знаков).
4. Время на Выпад : 21 день.
5. Время на голосование : 8 дней.
6. Дополнительные условия : с элементами ужаса, кошмара, страха, напряжения, оглядываний за спину...

Итоги :
Выпад N 1. "Цербер-13" Edinet – 63 балла
Выпад N 2. "Пятница 13-е или Записки адского сисадмина" Strannik – 72 балла
Выпад N 3. "Тьма" Veter – 56 баллов
Выпад N 4. "Ничего страшного" Тень Цитадели – 81 балл
Выпад N 5. "Он хотел, чтобы я его разбудил" Dalahan – 79 баллов

Вердикт :
I место – Тень Цитадели "Ничего страшного".
II место – Dalahan "Он хотел, чтобы я его разбудил".
III место – Strannik "Пятница 13-е или Записки адского сисадмина".

Тотализатор

Dalahan :
1. "Цербер-13" – Strannik
2. "Пятница 13-е или Записки адского сисадмина" – Veter
3. "Тьма" – Тень Цитадели
4. "Ничего страшного" – Лотадан
5. "Он хотел, чтобы я его разбудил" – Dalahan

Ставка : "прозаическое произведение до 20 тысяч символов без пробелов на заданную Победителем Тотализатора тему".

Veter :
1. "Цербер-13" – Strannik
2. "Пятница 13-е или Записки адского сисадмина" – Тень Цитадели
3. "Тьма" – Veter
4. "Ничего страшного" – Дракон Рассвета
5. "Он хотел, чтобы я его разбудил" – Dalahan

Ставка : "на выбор и тему Победителя Тотализатора".

Итоги:
Dalahan : попадание 1 из 5
Veter : попадание 2 из 5

Расчет по формуле дает:
Dalahan: ((5 – 1) / 5) х 1 = 0,8
Veter: ((5 – 1) / 5) х 2 = 1,6

Победителем Тотализатора становится Ветер Сергеевич Слободин (Veter)!

Цербер-13.

Пятница 13-е, 13-ый месяц Харона, 2113 год земного исчисления, исследовательская база контроля черной дыры "Цербер-13", полтора светового года от Земли.

– Капитан! Обратился к начальнику базы молодой сотрудник из только что прибывшей новой смены контроля.
– Да... эээ... – прочитав на бейджеке имя, капитан повторил его в слух. – Младший эксперт гравитационного контроля Александр Леонов. Слушаю Вас.
– Я читал о принципе отчета времени на базе, но хочется услышать это от человека, живущего по такому ритму. Почему 13 месяцев?
– Хм... – ухмыльнулся капитан и ответил. – Если бы Вы, Александр, читали внимательнее, то вопросы у Вас не возникли бы. Но сделаю скидку на Вашу молодость. Я понимаю, все прочитать не возможно. Так вот, 13 месяцев – это по длительности те же 12, но так как время в близи черной дыры движется медленней, чем на Земле, то для сохранения естественного биологического ритма добавили еще один месяц, уравнивающий время земное и наше биологическое на базе. Понятно?

– Да конечно, большое спасибо. А еще вопрос можно?
– Валяй! – с улыбкой ответил капитан.
– Почему название базы "Цербер-13"? Потому что тринадцать месяцев внутреннее время? А название Цербер – это что?
– Да, Александр, чем же Вы занимались на Земле, если это не знаете? Надеюсь, Вы хороший специалист в своем деле! Цербер – это мифическое животное, собака с множеством голов, охраняющая ворота Ада. А как Вы понимаете, мы тут с Вами как раз и занимаемся тем, что следим за воротами Ада, черной дырой.
– А название месяца Харон связано с мифическим старцем, перевозящим души в мир мертвых, да? – перебил слова Александр.
– Да, типа того. Вот видите, Вы еще что-то знаете, кроме приборов гравитации, – ответил капитан.

– Но ведь время в черной дыре идет быстрей, чем в реальности, – прервал Александр повисшую паузу.
– Да, это так, но время подобно воде, и оно течет с разными скоростями. В черной дыре быстрей, но тем самым оно поглощает время из окружающего мира. По закону равновесия времени Вселенная компенсирует его потерю выделением так называемой новой хрональной прото-субстанции, которая имеет в своей основе более медленное течение времени. Потому наша станция, находясь в потоке прото-субстанции, стекающейся к черной дыре из окружающего пространства, замедляется во времени, относительно времени Земли, – на одном дыхании ответил капитан.
Глаза молодого человека сияли уважением и интересом, он вытянулся по стойке смирно, слушая ответ капитана.

По громкой связи объявили: "Прибывшей команде контроля пройти в блок гравитационных исследований".
Александр быстро и уважительно приклонил голову перед капитаном, по-армейски повернулся и пошел к своей группе. Группа в числе тринадцати человек направилась по длинному коридору станции в самый ее конец, где располагались секции лабораторий гравитационного контроля.

Капитан повернулся к большому обзорному окну и внимательно посмотрел на синее яркое сияние в просторах космоса. Синий шар с такого расстояния казался не больше футбольного мяча, но кажущаяся красота объекта и большое расстояние до него были обманчивыми. Капитан знал, что гравитационное поле черной дыры очень сильное, из нее не вырывается никакой свет. Даже на большом расстоянии она опасна, и стоит немного приблизиться в ней, как гравитационное ускорение потянет любой корабль со все более увеличивающейся скоростью к ней. Синее яркое сияние – это плазма от того космического газа, который притянулся к дыре из окружающего космоса и перед самим падением в бездну начинает сильно вращаться вокруг нее, образуя светящийся шар и излучая последние фотоны энергии своих атомов перед тем, как исчезнуть навсегда в многомерном пространстве черной дыры.

– Товарищ капитан, – обратилась молодая девушка из улетающей смены гравитационного контроля.
– Да, я слушаю Вас, Алиса, – ответил капитан, повернувшись к ней. Он, конечно, не мог не узнать по голосу сотрудницу станции после года совместной работы.
– Я хочу Вас поблагодарить за совместную службу и Ваше мудрое руководство станцией и нашим коллективом, – тонким, высоким голосом произнесла Алиса.
– Спасибо за такие слова, – ответил капитан. – Ну, как не грустно покидать такой тяжелый участок комической миссии человечества? – немного утрируя, спросил он.
– Ооо... – замялась Алиса. – Товарищ капитан, Вы – шутник. Слава Богу, что мы отработали этот год, и все возвращаемся на Землю. Это тяжелая работа, и я так хочу скорей покинуть этот опасный участок космоса. Я Вам сочувствую, Вы ведь не можете покинуть базу и станцию в течении трех лет, у Вас такой график. А мы быстрей, быстрей домой!

– Да... – со вздохом ответил капитан и продолжил. – Капитаном быть не легко, но что поделаешь, такая работа и призвание. Ведь не даром нас, капитанов, выбирают из числа долгожителей, молодых стараются беречь, а нам, старикам, наделенным мудростью веков, самое то – заниматься такой сложной работой.
– Ну, стриками... – покачала головой девушка. – Разве можно Вас так назвать? Я помню, Вы родились еще в 20-м веке, а после изобретения технологии омоложения, уже больше 100 лет, как физически молоды.
– Да, конечно, это так. Но ведь годы отражаются на душе в виде опыта и мудрости, а ее вес все равно заставляет чувствовать себя хоть и внутренне, но стариком. Такккиммм... седым старцем, с длиноййй, длинноййй бородой, – с широкой улыбкой и немного коверкая слова, сказал капитан.
Алиса улыбнулась в ответ.

По громкой связи объявили: "Отбывающая команда контроля, проследуйте к шлюзу 129, для посадки в транспортный корабль".
– Ну, мне пора, – сказала Алиса, слегка опустив глаза. – Можно Вас поцеловать на прощание? – быстро прощебетала она. Не успев ответить, капитан получил быстрый поцелуй в щеку. Алиса, на прощание сверкнув голубыми глазами, быстро повернулась и легкими шагами, как ветерок, пошла к своей команде.

Посмотрев в след уходящей группе молодых людей, капитан подумал. "Хм... и вправду, разве нас можно разделить на молодых и стариков? На вид все почти одного возраста, только в личном деле указан настоящий возраст. Вот и Алиса... Сколько ей лет? Внешне как всем девушкам – не больше двадцати пяти, а по интеллекту, который она проявляла в работе, можно дать намного больше. Да и по базе данных пробить не реально, так как контроль всех омоложенных стариков начался только в конце двадцать первого века, потому что технология омоложения долгие годы была нелегальной из-за устоявшихся воззрений на свойства жизни и ее длительности, которые массово существовали в двадцатом и первой половине двадцать первого века. Ученые считали, что невозможно продлить жизнь и тем более омолодить стариков.

Вот Алиса, милая девушка, по базе данных не замужем, возраст сорок семь лет, имеет большой опыт работы в космосе. А, может быть, она совсем другая, например, из органов тайного планетарного контроля – такого мирового КГБ, который был организован после восстания мусульман и первого ядерного конфликта между США и Ираном в тридцатых годах двадцать первого века. Тогда Иран применил свое тайно разрабатываемое ядерное оружие против неверных и ударил по территории США. Все ракеты были сбиты, но три нелегально ввезенные на территорию страны и спрятанные в подземных бункерах бомбы все-таки взорвались в окрестностях Нью-Йорка, Вашингтона и Сакраменто, столицы штата Калифорния, где была сосредоточена основная военная промышленность США. Несколько миллионов человек погибли, города частично с окраин были разрушены, американцы нанесли ответный удар и уничтожили почти все крупные города Ирана и Ирака, как они потом объяснили мировому сообществу, чтобы изжить у арабов даже мысли об их Аллахе.

Вот тогда и была организована мировая тайная полиция, которая ради выполнения своей задачи не допущения впредь нигде в мире религиозного и другого терроризма получила огромные планетарные полномочия. Все крупные государства подписали мировой меморандум о согласии организации и финансирования такого органа. Основная его часть, конечно, является открытой, но все согласились, что без тайной, совершено секретной и при этом официально созданной структуры полный контроль нельзя осуществить. Теперь никто в мире не может быть уверенным, что его не контролируют двадцать четыре часа в сутки органы тайного контроля. А их агенты находятся, наверное, везде и тем более должны быть в космосе. Хотя ни я, ни глава всей комической системы мониторинга не знаем, кто из сотрудников является агентом тайной полиции. Конечно, двадцать пять человек официально открыты и о них все знают, но они – малая часть айсберга, тем более что только наша группировка контроля черной дыры насчитывает более 1000 человек: экспертов, техников, исследователей, ученых. Кто среди них тайный – узнать почти невозможно даже телепатически, так как они имеют самую совершенную духовную защиту, ради которой работают самые талантливые маги Земли.

В наушнике у капитана прозвучал голос вахтенного:
– Товарищ капитан, у нас усилилась пульсация гравитационного поля, дыра поглотила очередную порцию газа. Это, возможно, ответная реакция пространства на возникшую пустоту. Подойдите на главный мостик управления, есть несколько новых, не входящих в основные рамки данных.
Капитан быстро пошел к лифтовой шахте. Гравитация черной дыры создавала вполне комфортные земные условия и силу тяжести. Войдя в шахту, он стал на мостик и нажал кнопку этажа, еще миг и почувствовался легкий ветерок, тело полетело вверх вдоль транспортной трубы шахты к главному мостику управления. Движение остановилось, он шагнул на площадку этажа, по привычке повернулся и посмотрел вниз шахты. Этот вид ему очень нравился: шахта уходила вниз на несколько десятков этажей, в самом низу она заканчивалась большим круглым окном, в котором среди звезд тускло светились потоки газа, движущиеся в сторону черной дыры. "Труба в преисподнюю", как шутили на станции, называя транспортную шахту.

На мостике царила тишина, большинство сотрудников сосредоточенно наблюдали на своих голографических мониторах за потоком данных от контрольных микро-спутников, которые почти со скоростью света кружились в самой окрестности черной дыры и передавали данные о ее состоянии.
– Так, что тут у вас, Алесей, происходит? – спросил капитан, подойдя к монитору вахтенного.
– Вот, смотрите: гравитационное поле изменило конфигурацию, у него образовался вырост – это признак ассиметричного изменения зоны влияния. Он образовался сразу после поглощения очередной порции газа, который неравномерно, группами кружится вокруг дыры. Раньше такие искажения были меньше и в пределах расчетной зоны, а сейчас область активности вышла на 30% за ее уровень. Это, конечно, еще далеко от границы зоны безопасного контроля, но говорит о нарастающей мощности поглощения черной дыры. Возможно, что скоро нам придется корректировать орбиту всей базовой группировки, а не только нашей отдельной станции.

– Хорошо, понятно, – сказал капитан. – Думаю, надо выслать робота контроля прямого луча. Этот робот пройдет в максимальной близи от дыры по касательной на скорости 0,99% от скорости света. Круговые спутники слишком далеко, они не смогут показать детальную картину внутренних процессов на границе горизонта событий. Или второй вариант, но он пока, думаю, преждевременный: спутник-смертник, который пойдет на встречу с дырой и в последний момент своего существования передаст на сверхсветовых волнах информацию о максимально доступных данных состояния дыры. – Виктор! – обратился капитан к руководителю спутниковой группировкой. – Готовьте спутник прямого луча, посмотрим, что там творится. Если промедлим, то на Земле нам не простят упущенную возможность узнать, как чувствует себя дыра после поглощения такой массы газа и аномального увеличения активности.

Капитан отвернулся от мониторов и направился к себе в кабинет. Лазерные сенсоры определили личность капитана, и дверь, превратившись в жидкость, втянулась в боковые щели. В кабинете стены и потолок засветились и залили помещение ровным мягким светом. Капитан опустился в свое кресло, которое слегка качнулось в воздухе на магнитной подушке.
– Отчет событий за сегодняшний день, – капитан отдал словесную команду компьютеру. На возникшем в воздухе голографическом мониторе развернулась схема мероприятий, распределенных в трехмерном пространстве по иерархии важности. На самом верху схемы уже оперативно отразились данные состояния черной дыры. Схема показывала стадии изменения активности во времени. Красным цветом светилась область асимметричного искажения зоны гравитационной активности. Синими прерывистыми линиями строилась зона прогнозируемой активности в связи с новыми приближающимися облаками газа, которые обязательно поглотятся дырой и вызовут новый всплеск ее активности. Ярко-желтым цветом очерчивалась область предыдущего прогноза, она на 30% была меньше, чем произошло в реальности.

Капитан откинулся на спинку кресла, рукой отвел голографический образ схемы в сторону и задумался. Он вспоминал историю того, как была обнаружена дыра, и как было решено организовать постоянный контроль ее активности.
Старые модели, применяемые астрофизиками до шестидесятых годов двадцать первого века, не позволяли предположить, что черные дыры могут быстро перемещаться в космосе и возникать за считанные годы в местах, где их никто не ждет. Неожиданное открытие таких феноменов было сделано благодаря синтезу компьютера и сверх способностей человека. Были люди, которые могли своей душой или разумом путешествовать в духовном мире и вступать во взаимодействие с физической реальностью. Через мозговой интерфейс "компьютер – человек" могли передать свои образы в виртуальную реальность, в которой искусственный интеллект, накопив определенный объем информации, выстраивал модель, приближенную по смыслу к тому, что медиум хотел передать.

Тогда это вызвало мировой шок, так как люди-медиумы принесли из глубин космоса информацию, противоречащую сложившимся представлениям. Но ни сколько сами знания, сколько то, что совсем рядом по астрономическим расстояниям, всего в двух световых годах от Земли, находится и движется в сторону Солнечной системы, небольшая черная дыра. Да, тогда она была небольшой, и свечение газа вокруг нее не замечали земные и орбитальные телескопы.
Более 30 лет обсуждались варианты развития событий, медиумы постоянно летали своим сознанием к дыре и пытались узнать о ней больше. Но черная дыра относится к многомерным объектам и не является ограниченной в пределах нашей трехмерности. Потому медиумы не могли понять и тем более передать искусственному интеллекту то, что она собой представляет, ибо сколь ни был совершенен искусственный разум, но предназначен только для обычной трехмерной логики и пространства.

Да, в начале двадцать первого века было много моделей многомерных миров: Теория струн, частицы Бога... Но со временем люди поняли, что все они не являются моделями многомерного пространства, а лишь сложными математическими построениями в пределах трехмерной логики. Человек не может себе представить мир, который более сложен, чем его восприятие и логика. После этого понимания многие медиумы стали практиковать древние способы погружения в нирвану и оттуда пытались принести знания, которые превышают способности разума человека.
К девяностым годам двадцать первого века люди научились создавать развернутые сети множества одновременно погружающихся медиумов, создающих своего рода лестницу последовательного погружения друг за другом в нирвану. А машины искусственного интеллекта сохраняли данные на каждой ступени, да и новые программы, созданные медиумами и программистами первых поколений, позволяли машинам более глубоко и точно рассчитывать модели реальности.

В начале двадцать второго века была создана наша база, группировка тринадцати станций слежения за состоянием черной дыры. Они располагаются на разных орбитах с разным удалением от дыры. Наша, тринадцатая, находится в максимально допустимой близости к дыре.
Дыра постоянно движется, и мы летим вместе с ней, приближаясь к окрестностям Солнечной системы. Расчеты показывают, что если скорость и траектория движения не изменятся, то через 500 лет дыра войдет в Солнечную систему и первой планетой, которая встретится на ее пути, будет Нептун. Плутон минует участь встречи, так как он тогда будет с другой стороны Солнечной системы.

Даже трудно представить, какая катастрофа нас ждет, если дыра, встретившись с облаком Оорта с миллионами астероидов, которое расположено на расстоянии 0,8 светового года от Солнечной системы, наесться так, что разбухнет в несколько раз.
При таких размерах она может заставить планету Нептун сойти с орбиты и начать вращаться вокруг нее, стягивая с нее атмосферный газ. Это будет настоящее светопреставление: потоки пылающего газа, срываемые с планеты, и сама планета, быстро вращающаяся вокруг черной дыры, образуют огромное светящееся кольцо. Можно предположить, что Нептун, потеряв часть мантии, вырванную черной дырой, как мясо антилопы вырывает лев, взорвется. Такой взрыв может выделить колоссальную энергию, которая импульсом исказит гравитационное поле черной дыры, и оно начнет ассиметрично колебаться с большой амплитудой. Благодаря чему может нарушиться ее многомерная система строения, и она разрушится на малые дыры с меньшей гравитацией. Но если такого не произойдет, и дыра вместо разрушения увеличится в размерах, то опасность для Земли оказаться на пути и погибнуть увеличится многократно!.."

Капитан открыл глаза, по его щеке, помнящей прощальный поцелуй Алисы, текла слеза.

© Edinet. Sep 23 2010

Рецензии к "Церберу-13"

Dalahan : Страху маловато. Хотелось бы больше. Работа подходит к жанру космической фантастики. А вот с триллером ужаса (в классическом понимании) не очень пересекается. Хотя, конечно, гибель нашей Солнечной Системы – это тоже УЖАС (но не страшный).
Edinet : Да... ужаса не наблюдается, хотя перспектива нерадостная и, если бы описали то, что будет через 500 лет, то это точно ТРЕШ!!!
Тень Цитадели : М-да, вынужден приступить к голосованию, ибо внутренний голос так и не отозвался. А я очень на него рассчитывал. Все уже сказано. Согласен со всем вышеозвученным (кроме последней трешевой реплики).
Strannik : Не страшно. Как фантастика – да, но как ужастик – увы, увы.
Ellery : Добротная работа в жанре НФ, однако не хватает изюминки и еще каких-нибудь специй.
Дракон Рассвета : Во-первых, осталось четкое ощущение незаконченности. Во-вторых, начальные объяснения из разряда неоднократно уже критикуемых – член экспедиции обязан знать все эти элементарные вещи. Это портит. В-третьих, как уже говорилось – не страшно ни чуточки.
Лотадан : Согласен со всем вышесказанным. Работа не подходит к данной теме, но как фантастика выглядит неплохо.
Veter : Это произведение глубже, чем кажется. Но мне кажется, автор немного "чуток не закончил некоторые мысли", вроде нырнули и хочется глубже, а нет, уже наверх тянут... Ужаса маловато внешне, но есть ужас, отложенный "на потом"... А так в целом хорошая вступительная глава для повести, если доработать чуток.
Smoky : Мнение судьи : К сожалению, ни сказки, ни фэнтези, ни мистики я тут не увидела ни чуть. Впрочем, Ристалище у нас Фантастическое, так что и фантастика могла пройти. Но... Ужаса или хотя бы холодка, пробежавшего по спине, не почувствовала. То есть хороший фантастический рассказик, но не вписывающийся в условия. Рассказик о возможном развитии событий в нашей солнечной системе – согласитесь, такое возможно в любой момент. И, кстати, я бы даже сильно фантастическим его не считала.

Пятница 13-е или Записки адского сисадмина.
III место

Вы думаете, что на том свете все четко и однозначно? Грешники жарятся в аду, а правоверных мусульман ублажают черноокие гурии? Фигушки-фиг!
Нет, безусловно, некоторые жарятся, а некоторых таки ублажают. Но далеко не всех. Вот, к примеру, я. Всю жизнь провел за компом: софт, оси, игрушки по выходным. И после смерти занимаюсь тем же – админю помаленьку в конторе с милым именем "Хелл Трэйд Компани". Да-да, в Аду. На самом деле тут не так страшно, как думается. Конечно, кое с кем я и сам не прочь разобраться по-нашенски, в традициях Преисподней. Со спамерами, к примеру. Хотя ходят слухи, их и так не жалуют. Или вот с юзерами криворукими. Этих даже Ад не перевоспитает. Осьминоги – они и тут осьминоги, даже Ктулху фору дадут. Он с ними и не связывается – есть печальный опыт.

О чем это я? Да – о себе. И о Пятнице, тринадцатом...
Как известно, цифра тринадцать – любимая в нашем уютном пекле. Официально – по причине предательства Иуды, бла-бла-бла и все такое. А реально все проще – люди настолько верят, что в пятницу тринадцатого все силы тьмы выходят и начинают вредить им, что грех этим не воспользоваться. Ну, я-то досаждаю по мелочи, чтоб мои живые коллеги не забывали навыки танцев с бубном и многочасового камлания вокруг напрочь упавшего сервера, времени особо нет, а вот наши оперативники из отдела "Демонис" отрываются по полной. Да и вообще, в Аду пятница тринадцатое что-то вроде всеобщего отпуска. Все, кто может, срываются и несутся делать пакости людям. А расхлебывать мне. Вот и в этот раз так вышло...

Что главное в любой иерархической структуре? Правильно – вовремя отчитаться. Поставки смолы в огненные озера, закупки новых сковородок, реестр душ и ранжирование оных по степени провинности, бухгалтерская волокита, своевременное обновление программного и аппаратного обеспечения – все это требует огромных затрат времени и нервов. А если отчет выпадает на пятницу, да еще и тринадцатое?
Традиции традициями, но отчитаться надо вовремя, Люцифер – товарищ пунктуальный. Однако и погулять за госсчет – святое дело. Потому мы честно тянули жребий в нашей тесной компашке: я, начслужбы – мелкий и суетливый бес Сергеич и наш гений молотка, кусачек и паяльника инкуб Вася. Денек подержать сервер и сетку в три сотни машин мог каждый из нас. Не повезло мне.

Сергеич суетливо попрощался и ускакал, помахивая хвостиком, Вася смущенно улыбнулся и развел руками – судьба, мол. Да я и не в обиде особо. Посижу, в халфу за комбайна побегаю... Мечты-мечты...
День начался с истошного звонка телефона: в отделе снабжения пропала сеть. Пинганул, благо схема сети на стенке висит – действительно, ничего. Делать нечего – иду.
Снабженцы наши – вампиры. Сильно подозреваю, что они все – сплошь евреи, такие же предприимчивые. Эти все достанут, им только разрешение начальства подавай. Но зато крови попьют (в прямом и переносном смысле) – будь здоров!

Прихожу, смотрю. Свитч подмигивает дюжиной алых глазков – питание в норме, машины в сети. Озираюсь. Тут надо быть осторожным, не то быстро на литр-другой красненького облегчат, причем без разрешения. Мы иногда над ними подшучиваем – посылаем то банку томата, то вишневый сок. А они, гады, злопамятные...
Главснаб – гламурнейшая вампиресса в умопомрачительном черно-алом платье – сидит напротив двери, любой входящий сразу оценивается ею, в первую очередь с гастрономических позиций. Не обращая внимания на ее плотоядный взгляд, лезу под стол. Краем уха слышу шушукание и смешки. Ну да, конечно, обхохочешься. "Ты, наверное, маленькая черепашка? Иди-иди к дяде доктору... Он из тебя супчик сделает, черепаховый".

Под столом традиционно тесно – какие-то коробки с горами бумаг, мягкие тапочки (вы, кстати, вампирессу в тапочках видели? Нет, не в белых, а в нимфеточно-розовых и с рюшами. Видели? И еще живы после этого? У вас сильная выдержка), кормушка для местного "любимого животного отдела" – полуметровой вараноподобной твари с крыльями. Из особых примет – обожает грызть провода, даже под напряжением.
Наконец, нахожу кабель. Естественно, выдранный с мясом из порта вместе с разъемом. Сетевой остается отслужить Черную Мессу и с матюгами принести в жертву Васе-инкубу, он обожает собирать старые железки и что-то из них паять. Выбираюсь наружу, интересуюсь: как сие могло получиться? Вампиресса делает большие глаза из серии "а мы тут плюшками балуемся", но под моим неподкупным взором имени Второго Пришествия раскалывается: за каблук что-то зацепилось, она и дернула. В доказательство показывает кроваво-красные туфли на таких небоскребах, что хочется поинтересоваться: не балерина ли она в прошлом? Это их только натаскивают на пальцах двигаться.

Забираю системник, в своей конуре отыскиваю старую, но рабочую (в смысле – не побывавшую в опасной близости от наших разлюбезных снабженцев, Христос их побери) сетевушку, возвращаю имущество хозяйке и быстренько ретируюсь, потому как возникает смутное ощущение, что сейчас меня в благодарность расцелуют. Всем отделом. А это чревато, знаете ли. Мы хоть и в Преисподней, но кровушка своя, родная. Как-то был случай, мужичка их техподдержки вот так отблагодарили – ни капли не оставили. Правда, мужик оклемался, перерегистрировали его на зомбака, и работает по-прежнему. Вот только к вампирам теперь сам лезет, шею подставляет. Прикалывается...

Только-только я надумал отдохнуть малость, как снова звонок. Девчонка-оборотень из расчетчиков криком кричит, что у нее компьютер не включается, стул не крутится и, вообще, подать сюда системного администратора на блюде с зеленью и специями.
Подаюсь. Правда, без блюда, из специй только русский трехэтажный, а зелень прямо на груди – лист во всю футболку и надпись "Разработка проекта приятных зеленых насаждений закончилась ганджубасом. Вывод: верное техзадание – 90% успеха". Мда...

Подхожу к стулу – он вертящийся и ужасно модный, обтянут белой кожей. Как написано в рекламе, не уступает ангельской. Ерунда – обычный кожзам, хотя и высокого качества. Ну, разумеется, оборотенька крутилась на нем слишком активно, шнур питания намотался и выдернулся из гнезда. Ругаясь вполголоса, кручу "табурэтку" в обратном направлении, освобождаю кабель, лезу под стол. Выбираюсь обратно, нажимаю кнопку. Комп, разумеется, стартует.
В глазах расчетчицы что-то очень похожее на религиозный экстаз. Ну да, с ее точки зрения: пришел средненебритый шаман, побормотал чего-то себе под нос, покрутил стул, слазил зачем-то под стол – и все заработало! В такие минуты жалеешь, что под рукой нет бубна.

До обеда еще пара часов, и я, как белый человек, планирую провести их в приятной неге и безделии. Щаззззз!
Как из рога изобилия посыпалось: то у замнача почта не отправляется, то принтер не на той стороне бумаги печатает, жует ее и рычит впридачу, то срочно нужно поздравительную открытку нарисовать для какого-то там ветерана адского труда – полторы тысячи лет трудится в нашей конторе... В общем – веселье.

"Рычащий" принтер я забрал, вскрыл корпус и долго поминал всех родственников по маме. Естественно, по причине "экономической жадности", как я это называю: для печати не слишком важных документов использовались "черновики" – листы с уже напечатанным текстом на одной стороне. И, разумеется, какие-то из этих черновиков скреплялись степлерными скрепками, кои попали в подающий механизм. В общем – шестерни и пол-фотобарабана слизало начисто, хорошо хоть печку не коротнуло.

Незаметно время дошло и до обеда, и я уж думал, что после таких потрясений, остаток дня пройдет тихо-мирно. Наивный!
Потому что меня вызвали в бухгалтерию.
Бухгатерия. О, сколько можно слов сказать о ней, правда, большую их часть цензура не пропустит, но все же. Это Альфа и Омега любой компании, любого самого захудалого заводика. Это источник самых изощренных проблем и генератор бессонных ночей любого системного администратора. Это Зло в его лучшем, чистейшем проявлении, настоянное и искристое!

Прихожу. На меня смотрят пять пар холодных глаз. Тут у нас такие кошмарики собрались – ууу! Ночью приснятся – поседеешь и заикаться будешь до Страшного Суда. Два спрутоосьминога – ктулховы ребятишки, в дебетах-кредитех шарят, а вот к компьютерам подпускать их категорически не рекомендуется. Но приходится. Осьминоги – что с них взять? Своими восемью щупальцами столько накуролесят – неделю разгребать будешь.
Остальные им не уступают: черная паучиха (на нее пять оставшихся глаз приходится) и моноокая бабуля-Ягуля – век бы ее не видать – дама суровая, с характером, ее даже генеральный уважает. А я просто за глаза называю ведьмой. В глаза, точнее, в глаз опасно – можно огрести. И клюкой, и в финансовом плане.

– Не работает программа, – басом заявила Яга, подлетая ко мне в своей ступе. – Ты чего там надеял, хозяин железок?
– Системный администратор, с Вашего позволения, – широко улыбнулся я, пряча подальше готовые выпрыгнуть на язык проклятия
– А мне хочь архангел небесный, ты программу наладь! Отчет у нас!
– Дело не в программе. Сервер у нас и так нагружен постоянно. Я же писал служебку, чтоб новый купили...
Яга вперилась в меня единственным глазом.
– Ты болтай меньше, а делай больше, специалист!

Делать нечего, сажусь я за ее машину. Мда, дело дрянь. Похоже, сервер действительно ушел в глубочайшую задумчивость: клиент не реагирует, пинги не идут. Нехорошо. Дую в серверную – висит, родимый. Перегружаю. Возвращаюсь к Яге. Трачу еще полчаса на проверку работоспособности программы со всех машин бухгалтерии, и еще столько же на "стояние над душой" Яги, которая придирчиво проверяет, не удалились ли Самые Важные Данные...
А пятница тем временем катится к своему финалу. Возвращаются наши гуляки – Сергеич и Вася. Веселые и пьяные. Следом подтягиваются остальные счастливчики, заполняя коридоры, бурно обсуждая свежеорганизованные людям пакости и тут же делясь впечатлениями. Их завистливыми взглядами провожают снабженцы и бухгалтера. Рабочий день заканчивается...

Вот вы думаете, что адские муки – это огненные озера и черти с вилами? Нее! Настоящие мучения – это такие вот дни, пятницы тринадцатое. И все остальные к ним в придачу. Тяжела и неказиста жизнь системного администратора, хоть на том свете, хоть на этом.

© Strannik. Sep 27 2010

Рецензии к "Пятнице 13-е или..."

Dalahan : Веселая работа. Потому и 8 баллов. Хозяйка ужасы заказывала. А, вообще, ничего так, по-моему.
Edinet : "Мы иногда над ними подшучиваем – посылаем то банку томата, то вишневый сок. А они, гады, злопамятные..." – nут угорел.
Тень Цитадели : Не скажу ничего нового, что обычно говорю про такие работы. Либо меня "сносит" от смеха, либо я понимаю, в каких местах надо смеяться. Здесь я понимал. Наверное, слишком близка "по жизни" вся эта тема. Слишком. "Он слишком много знал". Так что не "отлично", да и неоткуда взяться отлично, с точки зрения страха, как минимум.
Strannik : Где смешно – там страха нет. Даже в Аду.
Ellery : Забавно, но не страшно совершенно. К тому же с ошибками! Суккубы – дамы! Вася должон быть инкубом.
Chunya : Отлично, вот просто отлично!
Дракон Рассвета : Забавно, да. Но... Анекдоты староватенькие, да и напряженка какая-то не адова...
Лотадан : Смешно, за юмор 1 балл добавил, но к теме нашего Ристалища, на мой взгляд, не подходит.
Veter : "Однако и погулять за госсчет – святое дело. " В аду! :))) Далее. Внимательно прочтите правила: "сказка, фэнтези", то есть или сказка, или фэнтази, или мистика с ужасами... Так что как трактовать правила. Мне понравилось задорная работа и цельная.
Smoky : Мнение судьи : Занятно, смешно и весело. Я честно посмеивалась над некоторыми особенно хорошо знакомыми моментами из жизни админа. Но где же ужас?! Или хотя бы страх? Или, на крайний случай, тот же холодок по холке?! Увы...

Тьма.

Самое страшное в одиночестве – это отсутствие возможности поделиться с кем-либо даже страхом одиночества. Своих не осталось. Осталась задача выжить и донести информацию, ради которой я жив. Вылезая из укрытия, я оглянулся. Они были рядом. Ветер донес хорошую новость – запах их табака. Значит, за мной идут любители. Плохо, что их много. Я поправил оружие, подпрыгнул, проверил, чтобы ничего не бренчало, и побежал дальше.

Через три часа я остановился и упал на землю. Шесть проклятых суток без еды, сутки без воды. Сил осталось еще на три-четыре часа. Надо было что-то поесть. Вокруг лишь сгоревший дотла лес, а под ногами пепел. И тогда, не осознавая себя и действуя, как попавший в капкан зверь, я пустил себе кровь в кружку и, перемешав ее с золой, стал жадно набивать желудок руками черно-бурой жижей. Сознание где-то далеко предупреждало, что я еще больше ослабею, но я был неразумен. Я понимал, либо три часа передвижения, либо жестокая смерть через час. Через десять минут рассудок вернулся. Я почувствовал небольшую сытость и слабость. Оставался один шанс быстрее унести ноги.

Мне все время казалось, что кто-то следит за мной. Это ложное чувство, знакомое опытным разведчика, ни что иное, как приступ липкого страха. Он накрывает разум и лишает тебя воли. Но в этот раз он не на того напал. Вон, впереди развалины деревни. Туда пока есть шанс оторваться.
Дом был разрушен недавно, первый этаж сохранился частично. Лаз в подвал я заметил случайно. Спустившись в него, я успел захлопнуть крышку, и через две минуты наверху что-то затряслось и обвалилось. Через полчаса с весельем охотников прошли мимо преследователи. Но я уже был похоронен в этом просторном гробу и недоступен для них. Мои глаза закрылись...

Часы не работали. Я не знал, сколько проспал. Пошарив в темноте, я достал светлячок. Моя могила имела, видимо, когда-то приличный вид добротного подземного погреба. К счастью труба, уходящая вверх и служившей вентиляцией, обнаружилась быстро и была в порядке. Деревянные полки были уставлены консервами. Я с отупением смотрел на них минут десять. Потом вскрыл пару банок и, поев, опять заснул.
Когда это случилось в первый раз, я матерился. Ощущения будто тебя приковали к электрическому стулу. Боль осколками по телу отходила медленно. Я орал, а в ответ – тонкий, пищащий еле слышимый смешок. Приняв облик крысы, оно грызло онемевшие ноги. И тогда я достал нож и с размаху ударил. Кровь каплями осела на лице.

Потом оно впервые заговорило со мной:
– Тебе все равно умереть.
– Это еще посмотрим.
– Смешно смотреть на гордецов и идиотов.
Я отвернулся. Сказать было нечего. Я сжал в руке нож крепче и спросил:
– Не подойдешь ближе, чтобы я достал до тебя своим аргументом.
– Зачем? Я подожду. Тебе не темно? Сейчас исправим.

Яркая вспышка ослепила и вызвала новый приступ боли. Когда я очнулся, погреб было не узнать. Белые чистые стены и потолок, и лишь струйка моей крови, текшая из ноги, петляя, оскверняла такой же белый пол. Посредине помещения стоял стул. На стуле сидел человек по кличке Трюм. Моя душа похолодела. Пять часов назад я его лично убил.
– Что смотришь,– спросил он, ухмыляясь, – ты какого черта сюда пришел? Кто тебя здесь в гости звал.
– Ты, падаль, людей мучил, к таким я без спроса хожу.
– Мучил, – мечтательно задумался он, – а это мысль.
Он достал из голенища нож.
– Обычно я срезаю вначале кожу, потом, если остаются живыми, я их лечу и снова срезаю кожу.
– Таких надо в ад отравлять эшелонами.
– А мы где? – он засмеялся, приближаясь ко мне.

Когда он начал, я потерял сознание. Очнулся я минут через двадцать, потеряв чувствительность рук. Сухожилия свисали. На полу валялись куски кожи. Большие кусочки бывших ног, сложенные в имя "Трюм", с запекшей кровью лежали на видном месте.
Посреди комнаты стояла кровать. На ней лежала привязанной жена. Три охотника, ухмыляясь, приближались к ней и кричали, что поймали дичь. Я не отвернулся, я смотрел и кричал, плевался, угрожал, рычал. Но это их не останавливало. Сознание вновь померкло.

Комната, кажется, была пустой. Помутневшим взглядом отчетливо увидеть я не мог. Но чувствовал это. Оно появилось вскоре.
– Ой, мы плохо видим. Ну, сейчас поправим, – сказал кто-то грустно и приложил руки к глазам.
Передо мной стоял старичок, перепачканный моей кровью. Он был очень похож на классический тип академика. Я сплюнул кровью и прокричал:
– Падла очкастая. Ну, давай. Что ты там еще придумал?

– Ничего. Видишь ли, самое жуткое в тебе созреет само. То, что будет убивать тебя медленно. Оно сожрет твою душу и станет чернить мысли. Время – страшное убийство... Давай поговорим?
– Я не могу тебя достать парализованным без рук и ног. Давай, вылечи меня, сотвори чудо тогда поговорим... Будет тебе разговор, долгий и болезненный...
– Ну, вот про это я и говорю. Видишь ли, у тебя неверное представление обо мне. Я не враг.
– Угу. Сейчас заплачу и попрошусь домой. Обниму тебя по крепче и чаю налью.
– Вот не пойму, почему у тебя столько ехидства перед смертью. Видишь ли, я твой ангел-хранитель.

– Что?
– Именно так. Ты ожидал, что я с крыльями и буду носиться и плакать вокруг тебя? Нет дорогой, хранитель означает хранитель всех твоих деяний в жизни. Если хочешь я твой летописец и не более.
– Я тебе скажу, скотина. Не учили нас, что ангелы мучают своих подопечных.
– А это и не я.
– А кто? Только не говори, что я сам – это банально.
– И не ты.
– Тогда кто?
– Он.

В комнате появилась крыса. Хихикнула и превратилась в мою копию.
– Здрасте. Давно за тобой смотрю.
Ангел поежился и прервал его:
– По соглашению сейчас мое время. Сгинь.
– Ой-ой. Прям таки шекспировская сцена. У вас тридцать секунд.
Моя копия растворилась.

– Кто это?
– А ты как думаешь? Если есть личный ангел, то сам понимаешь...
– Ну и что этот цирк значит?
– Я жду. Видишь ли ты у меня не первый. Надеюсь, когда я дождусь, ты сам все поймешь. Я должен попытаться. Все равно скоро и мне уходить.
– Не верю я тебе ...

Комната задрожала. Кровь стала наполнять ее. Она дошла до подбородка. И, казалось, солоноватый запах проникал прямо в мозг.
– Ну, отлично. Что не веришь старикам, – сказала моя копия. – Сейчас мы с тобой поразвлечемся. О, кстати, твои друзья.
Мимо меня проплыла голова моего сослуживца, убитого сегодня.
– Должен сказать, что ты еще тот убийца. Я восхищен. Особенно вот этими способами...

В комнате появилась моя мать. Моя копия стала показывать специальные приемы бесшумного убийства, постоянно оборачиваясь и смотря на меня.
– Помнишь, месяц назад ты, кажется, вот так убрал часового. А мог бы так или вот так.
Я захлебывался кровью. Выкручивал шею и голову, словно мог ее одним движением отбросить ее врага. От бессилия я заплакал. Гнев гнал слезы. И тогда я всеми силами выдохнул слова.
– Господи, помоги! Дай сил убить эту тварь!
Но копия продолжала снова и снова.

Когда я очнулся вновь. Усталый ангел сказал.
– Он не может.
– Что не может? – просипел я.
– Убить не может. Видишь ли, спасти, покарать за прегрешения – это, пожалуйста. И есть соглашение по давнему спору. Он слово дал. Потому убить твою тень нет возможности. Это часть тебя. Тут могут и на жульничестве подловить.
– Ты... – я проматерился, – что говоришь. Что это я значит? Я убиваю, режу и калечу родных и себя? Ты...

– Тьма выбирает самые больные образы. Оно, как бы сказать, получает удовольствие от наивысшего факта страданий. Шаблонно, но всегда действенно. Но кто ей открыл дверь?
– Так какого тебе надо от меня?
– Я жду.
– Чего?
– Вести.
Я замолчал. Шизофрения перед смертью. Ангел понуро смотрел на меня.

– Давай поговорим.
– О чем?
– Ну, например, что ты думаешь о свободе выбора, о свете?
– Да пошел ты!
– Тогда молча будем ждать. Жаль, что не поговорили. Ангелам тоже нужна исповедь.
Я закрыл глаза. Смерть была уже близко. Было жалко и страшно умирать. Нелепо как-то умереть беспомощным, с шизофренией в грязном заваленном подвале. Сколько ребят погибнет еще, когда командиры пошлют их на смерть, так и не получив информации, добытой нами. Лишь бы мать выдержала. В прошлый раз я как-то нелепо прощался. Отец седой совсем. Жена...

Неожиданно я услышал шум. Ангел сцепился с моей копией. Они упорно бились с друг другом. Сначала моя копия уверенно приближалась к победе в схватке. Я уныло подумал: "Ну вот, еще и ангел-хранитель, кажись, скоро накроется. Непруха". Но ангел, тихо отступая к углу комнаты, улыбался. Моя копия с остервенением наступала и крушила его ударами из арсенала разведчиков. Когда ангел достиг стены, он прислонился к ней и зажмурился. Моя копия вытащила нож и ударила. Яркий свет прокатился волной и обдал жаром. Ангел упал. Моя копия съежилась, превратилась в гиену и жалобно запищала. Но шкура уже горела, и вскоре наступили конвульсии. Моя копия умерла.
Я смотрел на избитого обезображенного ангела. Он лежал, как скомканная тряпка, в углу.

Через некоторое время появились какие-то существа. Они кружились вокруг ангела, толкали его и присматривались. Потом одно из них сказало:
– А ведь знал, на что шел, когда просил разрешенье на дуэль.
– Да, второй случай ангелосумасшествия уже за две тысячи лет, – ответило второе.
– Ну, его забираем. Надо поскорее, вон уже глас слышен.
Я не мог говорить. Но что-то внутри души щелкнуло и с надрывным стоном разлилось эхом. Я знал – мне уже не надо слышать, кричать. Достаточно было сделать только одно. И я не стал тянуть.

"Я убивал людей. Много и жестоко. По приказу, но без жалости в душе. Я калечил тысячу судеб. Шел напролом и верил лишь только в себя. Я не думал о тебе ни в радости, ни в горе. Я проклинал тебя. Прости врагов моих. Прости меня. И спаси ангела. И, кстати, прости за краткость. Извини, святой символ делать уже нечем. Умираю".
Но в ответ тишина. Просто кто-то заплакал и тихо шепнул...
– Ангел спас тебя. Но лучше бы ты умер сразу. Я скорблю по тебе...

***

– Как он? – спросил командир волшебницу.
– Жить будет. Отравился и крови много потерял. Но что с этими гномами сделается? Только никак не пойму, как он с "заклятием самоубийцы" справился. Да еще неделю держался!
– А день сегодня какой?
– Пятница, тринадцатое.
– Тогда ясно, день рождение у него сегодня, вот и тянул. Он такой. Пьянку не пропустит. Эй, Грегор, скачи к эльфам, скажи, что разведчики сообщили: засада троллей в ущелье, пусть не лезут. Да, скажи Тору: с него бутылка, Лекс один справился и вернулся. Кстати, прихвати его к эльфам, они его подлечат.

Лунной ночью на холме черный маг, ухмыляясь, смотрел, как сытая откормленная чернота выбирается из подвала. Он поманил рукой искореженное безголовое тело прислужника Трюма. Тело пригнулось. Маг забрался на него и стал смотреть вниз. Он смеялся в сторону лагеря. Тьма не отступила, она только что родилась. Как же приятно, когда ты опытней противника. Никогда не открывайте незнакомую шкатулку, особенно с красивой наживкой.
В лагере утром никто не проснулся... никогда.

© Ветер Сергеевич Слободин (veter). Sep 26 2009

Рецензии к "Тьме"

Dalahan : Ничего так рассказик – страшненький. Десять не ставлю... почему? Тут по случаю прочитал, что подобные сочинения больше соответствуют стилю "трэш" (это кода Ромэо перед тем, как отравить Джульеттnу, перерезает горло всем ее родственникам и домашним животным – мысль не моя, заимствована). Трэш тоже есть частный случай жанра "ужасы". Но достаточно специфический. Скорее, это есть ужас, доведенный до фарса, кода мы ужас уже не воспринимаем, как ужас, а как само собой разумеющееся.
Edinet : Держит в напряжении и непонятности сюжета, но постепенно понимаешь тонкость идеи, короче, грешные явно не в восторге от напоминания о грехах, а нам, ангелам, нравится...
Тень Цитадели : Оценка за попытку сделать "страшно". Первые две работы даже не "попытались" на мой взгляд. Очень жаль все же, что я не успел проголосовать первым. Теперь, когда такие уважаемые "люди" высказались столько резко (господина Критика в расчет в данном случае не принимаю, он – известный либерал) жестко реагировать смысла нет.
Мало того, мне кажется, что данное произведение писалось в чистейшей импровизации, когда автор и понятия не имеет, о чем будет следующее предложение (да простит меня автор, если это не так). Да, попытка посеять страх и напряжение нарезанной пластами плотью не удалась, и попытка прицепить сюда небесно-подземных сущностей в галлюциногенном пару тоже. И завершила все магия. Я думаю, да простит меня автор, переборщено сильно. Надо было чем-то пожертвовать либо пластами, либо мистикой. Получилось бы страшнее.
Strannik : "Смешались в кучу, кони, люди..." :(
Ellery : Не столь страшно, сколь противно.
Дракон Рассвета : Не понравилась война (она мне всегда не нравится). Остальное – неплохо.
Лотадан : Лично я предпочитаю более тонкие грани ужаса, хотя и этот жанр имеет место быть, однако в работе чувствуется некая недоделанность. И еще – я не слышал, чтобы гномы верили в ангелов.
Veter : Не выдержаны условия. Кроме того, штамповано как-то, в том числе и смысл...
Smoky : Мнение судьи : Нет, я, конечно, просила с элементами ужаса, но не до такой же степени! Это кошмар! Шок! Полный ступор! Ты тут, понимаете ли, удобно устроился, чтобы прочитать интересную, приятную, слегка щекочущую нервы вещицу, а взамен читаешь такое!.. И еще куда бы ни шло, если бы все это "буйство фантазии" было завязано на несуществующие персонажи, обрисованные СРАЗУ – чертиков, демонов (господин Дракон, спорить не будем), супер-тараканчиков, мега-амеб, чужих и т.д. – эдаких асоциальных и даже не аморальных, а БЕЗморальных зверюг – как и положено в "хорроре" (Дракон, спорить не будем, я рассказываю об обычных персонажах фильмиков – сами знаете, кто там обычно бывает)! Так нет, сюда врисовали дорогих герою персонажей – жену (и все, что далее), и это переводит происходящее в совершенно другую плоскость восприятия! А заключительные фэнтезийные образы героев (ну, надо же! это все-таки не люди, хотя кому от этого легче?!) не спасают картину, не смягчают и не успокаивают читателя! То есть абсолютно! Ужас, настоящий человеческий ужас без шуток и киношных форматов сидит внутри еще очень долго после прочтения. Слов нет... Но к ужасу стороннего читателя у меня приплюсовывается и еще один – я понимаю, откуда растут ноги у этих жуткостей, и от этого мне становится еще страшнее... И больнее, господин Ветер. Вот прошло уже несколько месяцев, как я все-таки изволила написать рецензию на работу, а шок при одном только воспоминании о "Тьме" всплывает обратно! И, боюсь, он никуда не денется.

Ничего страшного.
I место

"Все меняется, так справедливо считается..."
А. Макаревич

1. О малозначительном подробно.

– Серый, рвем когти, менты! – Леха дернул в глубину двора, а мы с Димоном вдоль дома, чтобы обогнуть и уйти через дорогу. Почему-то никто не подумал: убегаешь, значит, виноват. При слове "мент" в голову лезли не ужасы, рассказываемые журналистами, а перекошенное синюшное лицо Митька из третьего подъезда.

Это случилось тремя месяцами ранее. При жизни Митек был пышущий здоровьем амбал под два метра тихого нрава, который, как выпьет – дерется со всяким, кто ему не понравится. В братву не пошел и, вообще, был единственным, кто отказался, из тех, кому предлагали. С милицией дел не имел, потому что странным образом заявлений на него никто не писал. Может, достопримечательностью района считали, а, может, и боялись.

Как-то утром, возвращаясь со дня рождения, мы наткнулись около дома на его тело с неестественно вывернутыми руками, в порванной рубахе, с искаженным в мучительной гримасе лицом. Я потом спрашивал, для интереса, что да как, о чем думали в этот момент. Так вот думали в основном: "допрыгался" и "не хотел бы я быть на его месте". Мы стояли полукругом над телом, когда кто-то, не приходя в сознание, предложил: "может милицию вызвать". "Не надо", – ответил я, – "вчера вечером его пьяного забрали, так что он как раз оттуда, ребята".

Мы перебежали автомобильную дорогу, углубились во двор, свернули влево, пронеслись, петляя, параллельно едущим машинам метров двести и снова, аккуратно выглянув из обрамляющих кустов на дорогу, перебежали ее в обратном направлении. Наряд, поехавший за нами, слава богу, где-то застрял, и мы, выдохшиеся, нырнули в подъезд второго попавшегося дома. Димон пошел по лестнице на второй этаж, я поплелся за ним – к окну. Если нас заметили – подъедут, и мы побежим наверх. А там наверху уже как повезет – одно из двух: либо чердак открыт, либо нет, и тогда останутся лифтовые шахты.

Где-то в полседьмого вечера, спустя всего полчаса, когда Леха уже сидел дома и смотрел телевизор, мы, отдохнув от бега и снизив уровень адреналина, снова крались к дороге, чтобы попасть домой. Одиноко проехала машина, потом другая.
– Говорил же, тринадцатого дома сидеть надо, – Димон еще раз осмотрел улицу.
– Да какая разница?! – не согласился я.
– Не везет мне тринадцатого, – сообщил друг.
– А мне по-фигу.
И мы перебежали дорогу в третий раз.

Включилась сирена, зажглись фары притворившегося спящим зверя – до машины оказалось менее ста метров. Она в волчьем прыжке дернулась с места и ринулась к нам. Мгновенно почувствовав себя зайцами, мы прыснули в разные стороны. Димон рванул вдоль дома по асфальту, а я, признав такой путь негодным, через двор наискосок. Обогнув пятиэтажку, влетел в ближайший подъезд, взлетел на второй этаж и затих. Собственно, бежать длинную дистанцию я бы уже не смог, несмотря на получасовой отдых. Слишком выложился. Спустя две минуты дверь внизу со свисто-скрипом открылась и кого-то впустила. Я посмотрел "через перила" – рука в форменной куртке, и, стараясь ступать как можно тише, попадая в такт шагам человека на пролет ниже, пошел вверх. Так мы дошли до последнего этажа. На люке для выхода на чердак висел замок, а лифтов, как известно, в пятиэтажках нет.

Поднимавшийся за мной милиционер оказался вдвое шире и на голову выше меня. Он шел равномерно, не торопясь, легко помахивая дубинкой в правой руке. Подойдя ко мне, он риторически спросил: "Ну что, набегался?" и тут же, широко размахнувшись, съездил дубинкой по задней точке. Попал чуть выше, а, может, так и хотел. Но больно не было. То ли куртка смягчила удар, то ли адреналин заблокировал ненужные ощущения.
– Ну, пойдем, – сказал он и, взяв в кулак куртку у меня на спине, подтолкнул к лестнице. Когда мы спустились, машина уже стояла у подъезда. Меня втолкнули на заднее сиденье. Потом мент влез сам, и, учитывая, что с другой стороны сидел такой же габаритный человек, я оказался зажат как в электричке в час пик. Машина тронулась.

– Вы зачем полезли в пельменную? – голос был напористо-угрожающий, а по содержанию просто шокирующий.
– Не лазили мы туда! – мысли в голове лихорадочно метались, по телу прошел холодный озноб: "Дело "пришить" хотят". Дело в том, что у нас вдоль улицы стоит ряд длинных одноэтажных магазинов, из которых вырастают, как шпаги из эфеса, башни домов. И развлечением подростков летом было шариться по крышам этих магазинов в поисках неизвестно чего, а зимой прыгать с них в близлежащие сугробы. И то и другое, конечно, не нравилось жителям башен, особенно второго и третьего этажей. О чем они периодически ставили нас в известность, крича в окна и обещая "счас выйти" или вызвать милицию. Собственно, этим зимним вечером, мы как раз и занимались подобным делом, а один из одноэтажных "магазинов" был пельменной.

– Да мы по крыше просто гуляли, – я услышал в своем голосе жалобную ноту.
– А сигнализация почему сработала?
– Так, наверное, когда по решетке лезли?! – предложил я.
– Кто с тобой был, ну? – угроза уплотнила спертый воздух в машине, на сиденье рядом с водителем зашевелилось и ласково встряло: "Может ...ть ему разочек, для памяти?!".
– Не знаю, не знаю их, – заторопился я, – только там, на крыше, познакомились. – Даже сам слышал, насколько жалко и неубедительно выходит: "Я – не я и хата не моя". Убожество, но лучше на ум ничего не приходило.

– Ладно, не дергайся. Сейчас, подъедем, скажешь... – машина медленно колесила по дворам вместо того, чтобы везти меня в отделение, и я "дергался" все больше и больше. Наконец лучи фар выхватили стоящего у подъезда дворника соседнего дома и его сына. По тому, как они были одеты, можно было предположить, что их специально "попросили" выйти для опознания.
– Он? – меня двинули в плечо, рука занемела.
– Не он, – выдохнул я. И что-то в моих интонациях было такое, что сразу убедило их в правдивости. Может быть, облегчение. Машина покатила в отделение.

В милиции я провел три часа. Из них все три в кабинете следователя. Там я узнал, что обычно в спецклассы с углубленным изучением языков идут люди поумнее. Что если они сообщат по месту учебы, то хорошего не жди. И что у меня "морда слишком ровная". Сержант, который меня поймал, так и горел рвением и все время предлагал меня "размазать". Теперь, взглядом из будущего, я знаю, что следователь все понял сразу. Просто надеялся, вдруг пацан чего скажет интересного. Ведь пельменную давно проверили, попытки взлома не было, да и что там брать. Но не случилось, а за то, что за мной побегали, мне предложили подписать, как понятому, осмотр места происшествия с убийства, который следователь писал все три часа, что я сидел напротив него.

Я вышел из отделения без последствий, но подавленный. Хотя и не назвал тех, кто со мной был. И не сообщит никто никуда, потому что нечего. И друзьям рассказал в итоге все, как было, не приукрашивая. Все равно. Я рассказал им только то, что было.
Но ведь было и то, чего на самом деле не было: если бы в милиции перешли от угроз к действиям, я бы друзей сдал. Не от боли, а от страха, страха быть покалеченным или убитым. И, несмотря на ничтожность причины и отсутствия данного факта, что-то внутри меня тупо повторяет: "Ты бы их сдал!"

13.

Я сидел в этом отупляющем коридоре уже третий час, если сегодня не примут, дело – труба. Эти мраморные полы и стены с отливом в красное, черные матовые потолки с фосфорицирующими зелеными прожилками навевали нехорошие предчувствия и оказывали угнетающее воздействие. Местный рабочий день двигался к концу и сейчас, как бывает в серьезных учреждениях, выбежит лоснящийся ассистент и вежливо буркнет-прощебечет, глядя в стену над моей головой: "Приходите в следующий раз. Сегодня прием окончен". И снова будет: "Кто последний?", "А нам плевать, что вы вчера тут стояли и позавчера, и, вообще, мы тут уже второй месяц стоим и ничего! Не выпендриваемся!" Мысленно я усмехнулся, в эту очередь очень трудно попасть даже один раз, да и образуется она нечасто. И это не суеверия – это факт. Прием ведется только по пятницам, тринадцатого числа.

2. Коротко о родной крови.

Командировку мне не оформляли, так послали. С обычным заданием – наладить учет в программе. Как будто местных специалистов нет, да за стоимость билетов и проживания, можно стороннего нанять, но это не круто. "Мы свои проблемы решаем сами. В смысле, задачи", – поправился шеф, – "двенадцатого апреля в полвосьмого утра машина будет стоять у подъезда, только адрес водителю не забудь сказать".

В десять тридцать я садился в самолет, позвонил сотовый. Посмотрел – брат. Не скажу, что он звонил часто, скорее редко. Это раньше жили вместе, а потом пошли машины, девочки, пьянки. У него пошли. А у меня все больше книжки, языки, компьютер. Как говорится, разошлись пути дорожки. И ладно бы просто разошлись, так нет, трудности начались. Это только человеку кажется, что он живет, как хочет он, и не тронь! А сам он других трогает, а они так не хотят. Долги почему-то обязательно начинаются, звонки полуночные, друзья становятся все странней и странней. Можно, конечно, смотреть с двух сторон. Может, опускающийся человек хватается за окружающих, чтобы спастись самому. А, может, чтобы утянуть остальных. Я смотрел только со второй точки зрения. И то, что видел, мне не нравилось.

– Привет, Серега, как дела? – баритон Вовы был радостно-участливый.
– Да ничего так. Вот в самолете обустраиваюсь, – я постарался поддержать выбранный тон.
– Куда это?– голос брата сразу потерял взятую высоту.
– В командировку. За Урал лечу.
В трубке помолчали, потом тон стал еще тише.
– Жаль, а я приехать хотел. Пообщаться.
Не факт, что я согласился бы в обычный день, а тут. Интересно, на что он надеялся?
– Извини, не получится сегодня. Давай, в субботу вернусь и встретимся, – все-таки меня что-то в его голосе немного сбивало,
– Да, конечно, – брат явно старался сдержать огорчение, – поговорить мне надо очень. Ты прилетишь, сразу звони.

Я впал в ступор. "Пообщаться" ему приходило в голову часто, а вот "поговорить" уже лет семь-восемь не случалось. Удивительно.
– Ну, я надеюсь, у тебя ничего срочного, не вопрос жизни и смерти? – оптимистично предположил я.
– Да, ничего страшного. Обычная жизнь. Давно не разговаривали просто.
В голову начали закрадываться сомнения, что все серьезно.
– Может, скажешь, что за дела? Я ж работу такими темпами потерять могу, – поинтересовался я. Да нет, чтобы там не было, а все равно полечу. Это ж ужас, если вернуться и разговоры разговаривать, а там Вовке язык просто почесать не с кем.
– Да не телефонный разговор. Ладно, в субботу встретимся, не забудь позвонить, когда прилетишь. Бывай.
– Пока.

Пять минут я ломал голову, что там у него не сложилось, но кроме очередных займов мозг что-либо рассматривать категорически отказывался. ЧуднО, на душе было тяжело, однако впереди предстояла серьезная работа, и я на два дня задвинул душу в угол. Вова сам сказал, что бояться нечего.
В субботу в аэропорту вылета мне снова позвонил телефон. Я посмотрел на номер и, нажав кнопку приема, быстро проговорил- отчитался:
– Привет, мам, у меня все отлично, скоро вылет.
А в ответ услышал натужный, будто она проталкивала слова через горло руками:
– Сегодня Вову нашли, он умер. Вчера еще.
– Как умер? – банальная фраза, но у меня внутри все похолодело. – Мы позавчера разговаривали.

– О чем?
– Да ни о чем. Он встретиться хотел, поговорить. Но я же улетал, сама понимаешь, – я почувствовал, что начинаю оправдываться. И перед самим собой тоже. – Я через три часа буду у тебя.
– От него Ольга ушла. А милиция утверждает, что "передоз". Но ребята все в один голос: расстроился очень, жить не хотел, – невпопад ответила мама.
– Через три часа, – повторил я.
– Лети, я жду, – в трубке раздались гудки отбоя.
Была суббота, я тупо сидел в зале ожидания и прокручивал в голове несложную комбинацию: "выходной – выход". Но выхода я не видел: отныне выбора разговаривать или не разговаривать с братом у меня не было.

Почему, когда я вспоминаю это, внутри начинает накапливаться, нет, не вина – неуверенность. Ведь я поступил правильно, абсолютно логично и последовательно?! По-другому поступить было просто глупо! Я спрашиваю, но знаю ответ: Потому что боюсь, боюсь, что если бы не полетел, то Вовка был бы жив. Мне страшно быть убийцей.

13.

Массивная дверь открылась, но никто не вышел.
– За-хо-ди-те, – густой бас прозвучал в кабинете, вытек в коридор, просверлил мне голову и, ослабев, постучал изнутри в стенки черепа. Стало страшно, но я встал на тут же ставших ватными ногах, добрел до кабинета и уцепился за притолоку.
– Не стоит так волноваться, – доброжелательно протрубили из-за стола. – У Вас очень хорошие рекомендации. Очень. Лучше, чем у предыдущих. Так что возобновление Вам практически обеспечено. Только выберите номерок, и все будет в ажуре, – хозяин кабинета жестом фокусника (хвостом) подтолкнул ко мне бланк с номерами и пустыми квадратиками.
Я так долго сюда стремился. Работал над этим вопросом, что взял себя в руки и вошел.

3. Несколько слов о любви.

Вероника вошла в кухню, неся какие-то бумажки, и села за стол.
– Нам надо серьезно поговорить.
– Милая, надо, значит надо, – я сделал нарочито серьезное лицо.
– Думаю, нам стоит развестись, – уставившись в одну точку, произнесла жена.
– Ну что опять случилось, что я сделал не так?
– Сереж, клоуна корчить больше незачем, ты завел любовницу.
Я испугался.

Когда понял, что не хочу жить с ней, не знаю. Перелом произошел в сознании незаметно. Накопилось, что ли? И не торопились вроде, пару тройку лет присматривались, принюхивались. Не ошиблись ли. Точно он (она) иль нет?! Слишком много страхов и недоверия за предшествующие годы нажили. Преодолеть их дорогого стоило, но преодолели – соединились. И случились уверения в вечной любви (как минимум до гроба) и свадьба. Притирались: "клинчевали" – уступали, ссорились – мирились. Но радость вроде бы уходила безвозвратно, а недовольство росло, выливаясь в пикировки, переходящие в новые ссоры и все более тяжелые примирения. Пока я не решился на "поправить жизнь" на стороне. Я всегда был против любовниц и нелестно размышлял про подобные случаи. Честный развод по мне был гораздо лучше, но, однажды решив, что "караул устал" и если очень хочется, то можно, и силы, которые идут на поддержание отношений, можно с гораздо большей для себя пользой пустить "налево".

Но вот тайное выплыло наружу, я испугался и вяло засопротивлялся:
– С чего это ты взяла?
– Слушай, давай не будем, а? – жена посмотрела на меня мокрыми глазами. – Я понимаю, что ты считаешь себя ангелом, потому что любовница появилась не через год и не через два после свадьбы, а почти через десять. Но, поверь, мне от такого подвига не легче. Может быть, честнее было как твой друг – через год, не знаю.
– Да я не хотел тебя травмировать разводом! Эти косые взгляды, перешептывания за спиной. Не дури, любовницы приходят и уходят, а жена остается.
– Я знаю, что ты – ангел, меня оберегал, только, извини, не вышло. Наверное, я должна быть польщена тем, что должна остаться, но я устала.
Понимая, что завел ситуацию далеко за грань, я не сопротивлялся. Как-то скромно все произошло, не ожидал. Спокойно и без эксцессов. Я посмотрел на календарь: "И даже не пятница, 13-е – везет, однако". Настаивать было глупо, и мы подали документы.

Иногда, меня мучает вопрос: мог ли я преодолеть еще одно препятствие для любви – себя. И всегда после этого мучает ответ – мог. Но тут разум начинает перечислять причины, по которым этого не сделал. По которым получилось так, как получилось. И я заговариваю себе зубы, боясь признаться, что, возможно, в реальности существовала только одна причина, по которой я предал любовь: мне казалось, что так будет легче.

13.

– Знаете, мнение людей о числах, вся эта нумерология – чистейший бред. Можете мне поверить, – басил хозяин кабинета. – Я разбираюсь и в числах, и в людях.
Лучи бледного света скупо сочащиеся из окна по подоконнику на пол прервались. Стекло перекрыло чье-то гигантское веко. Похолодало. Веко поползло вверх, приоткрывая пышущее жаром малиновое глазное яблоко. Хозяин кабинета скривил лицо, поймав мой взгляд на окно.
– Декорации обязательны, к сожалению. Хотя думающим людям они давно не нужны, но традиции, – он развел руками, – складывались тысячелетиями, и не мне отменять, не мне, – он с сожалением вздохнул, кресло качнулось. – Никого уже не испугаешь ни чертовщиной, ни динозаврами, но инерция системы, инерция системы... Да, так о чем это я?

– Мне не должно быть страшно. Нумерология – набор неподтвержденных мнений, – отчитался я.
– Ну, надеюсь, Вы меня понимаете правильно, – фигура в кресле доверительно подалась мне навстречу. – Страхи беспочвенны и абсолютно надуманны, так что Вы в любом случае не прогадаете. Если Вы выберете правильно, то я гарантирую Вам известность и даже бессмертие. Перед Вами тут сидела уйма народу, должны понимать, – кожа кресла заскрипела, приноравливаясь к откинувшемуся на нем телу. – Так вот ни один, ни один не смог перешагнуть через страх. Я бы мог наврать, но в Вас я был уверен. Вы оставляете благоглупости другим. Профессия накладывает отпечаток: "Если, тогда, конец цикла". Наша организация всегда тесно сотрудничала с программистами. Да и еще, хочу добавить – Вы вполне подготовлены. Не имею права сказать, что Вас ждет, но, еще раз – Вы на сто процентов готовы к возможным сюрпризам. Лучше не бывает.

Я вновь посмотрел на предложенный бланк с набором незаполненных номеров и местом для подписи. Первым стояло число тринадцать. С одной стороны на чаше весов – быть в первой двадцатке хит-парада, с другой – глупые страхи. Я взял авторучку и поставил галочку.
– Теперь подпись, подпись, пожалуйста, – хозяин кабинета слегка засуетился, но я его понимал – втюхал то, что веками отказывались взять. Будь ты хоть дьявол, а обрадуешься.
Я добавил свою закорючку.
– Пожалуйста, и когда можно будет возобновиться?

Фигура встала из кресла, воздух заполнялся нарастающим звуком фанфар, и запахло ладаном.
– Всегда знал, что этот момент наступит. Благодарю Вас, Вы – очень решительный и бесстрашный человек. Такой камень у меня с бездуховности сняли. А возобновитесь прямо сейчас, откладывать некуда! Из этого кабинета два выхода: на возобновление или в распыл. Еще раз поздравляю. Не волнуйтесь, процедура безболезненна и мгновенна.
И Тьма поглотила меня.

В глаза пробился свет. Я взлетел, понимая, что меня подняли чьи-то огромные руки, и услышал фразу на непонятном языке. Постепенно я осознал перевод: "Мы назовем его Иудой". Ужас обуял мою душу, я не сдержался и заорал.
– Какой у младенца голосище! Он будет крепким малым и не убоится зла, – добавил мой новый отец.

© Тень Цитадели. Sep 27 2009

Рецензии к "Ничего страшного"

Dalahan : Может, работка не совсем в стиле "ужасы". Она больше "про страхи" и про то, что страх делает с человеком, или же, наоборот, что его отсутствие делает с человеком (типа философская). Но мне работка нравится.
Edinet : Интересно, несколько злободневных рассказов о жизни и страхах, поступках и вере, как бы о многом, но кажется, что в целом не о чем...
Тень Цитадели : С идейной точки зрения – понравилось. С технической – не совсем. Но, опасаясь быть зарезанным ("Пусть хоть режут" (с) Veter) – все же не сложилось мнение, что работа идеальна.
Strannik : Имхо, имеются технические огрехи.
Ellery : Толково написано!
Дракон Рассвета : Написано очень неплохо. Однако сильно не понравилось искажение (предположительных) мотивов Поступка Иуды.
Лотадан : Очень хорошо, нет ничего страшнее самого себя, но линия с дьявольским кабинетом, как мне показалось, выбивается из текста. Приплетенный сюда Иуда тем более смотрится странно, может быть, я не до конца понял данную идею.
Veter : Великолепно! Пусть хоть режут, но меньше нельзя. Я бы и больше поставил.. может, введем в правила возможность не розданные баллы добавлять?
Smoky : Мнение судьи : Как всегда работа господина Тень жесточайшим образом требует от читателя максимальной сосредоточенности, эрудированности и времени, дабы прочитать ее несколько раз, параллельно проштудировать несколько увесистых томиков философов и тогда – о, счастье! – ВОЗМОЖНО, вы поймете хитроумный замысел Автора. Но это, если повезет. Работа получилась серьезной и глубокой – так что и дна не видно. Написано запутанно, загадочно и трудноуловимо. Но мне понравилось! Не хочу сильно развивать эту тему и углубляться в подробности, однако не могу не высказать свое мнение. Я согласна с версией Дракона, но услышала ее впервые не от него. Мне она, версия, не кажется очевидной из текстов, однако я ощущаю ПРАВИЛЬНОСТЬ, думая о ней. То есть мое мнение исключительно интуитивно, однако внутри присутствует уверенность, что так правильно, а то, что всегда считалось правдой – ложно. Человек именно пожертвовал собой, чтобы дальше произошли нужные события. Причем пожертвовал по личному УКАЗАНИЮ Друга. Но работа господина Тень, его версия диссонанса не вызвала, ибо я привыкла слышать это имя на каждом шагу в отрицательном смысле. И, таким образом, обыгрывалась общепринятая версия. Выглядит все очень логично.

Он хотел, чтобы я его разбудил.
II место

"В своем доме в Р'льехе мертвый Ктулху спит, ожидая своего часа".
"Наступит день, и он, когда звезды будут ему благоприятствовать, их призовет".
"Вечно лежать без движения может не только мертвый. А в странные эпохи даже смерть может умереть".
"Ктулху фхтагн! Ктулху фхтагн!"
Говард Лавкрафт, "Зов Ктулху".

Я измотался за день и, вернувшись к ночи в гостиницу, думал лишь о том, чтобы выспаться. Тяжелый для меня четверг заканчивался. Завтра можно было спать долго – дела уже не подгоняли. Не помышляя об ужине, я принял душ и заскочил в постель, моментально оказавшись в плену сонной неги.
"Как хорошо! Завтра сплю до обеда!". Но этой мысли не суждено было осуществиться. В тот миг я еще не знал, что эта ночь с четверга на пятницу тринадцатого перевернет мои взгляды на мир.

Мой сон был сладок, но короток – жуткий грохот среди ночи разбудил меня. Я открыл глаза и долго не мог сообразить: что происходит? В гостинице царила тишина. Я предположил, что разбудивший меня звук лишь приснился мне, и попытался вернуться ко сну. Но не успел сомкнуть глаза, как стену вновь сотряс сильный удар. Было очевидно, что невероятный шум исходит из соседнего четырнадцатого номера. Мне хотелось пойти устроить скандал соседу, но лень взяла верх и, понадеявшись, что все закончилось, я закутался в одеяло и попытался уснуть.
Только грохот опят повторился.
"Они там что – с ума посходили?!"

Я выскочил из постели, набросил халат и, страшно ругаясь, кинулся скандалить. В коридоре было пусто. Остановившись у дверей с номером "14", я постучал – мне не открыли. Тогда я стал бить кулаком. Наконец, в щелях появился свет и, еще через мгновение, дверь открылась. В проеме показался худой долговязый парень с заспанным и слегка напуганным лицом.
– Кто Вы? Что Вам нужно? – спросил тот, удивленно глядя на меня.
– Мне нужно, что бы Вы позволили мне спать! – заорал я.
– Спите на здоровье. Я Вам мешаю? – обижено парировал мою претензию сосед.

– Вы смеетесь?! – рассвирепел я. – В вашем номере забивают сваи! Это гостиница, а не загородный дом!
– Чушь. Я тут спал, с Вашего позволения, пока Вы не пришли, – начав в свою очередь злиться, ответил парень и хотел закрыть дверь у меня перед носом.
Но ее я придержал.
– Еще хоть писк из Вашего номера и я сильно разозлюсь! – пригрозил я, но дверь все-таки захлопнулась.
"Гаденыш!" – обозвал я в сердцах "долговязого".

Вернувшись, я немного подышал свежим воздухом у окна, чтобы успокоиться, и прилег. Только уснуть не довелось.
На этот раз меня заставил вскочить с постели почудившийся мне истошный вопль из коридора – какая-то женщина закричала так, будто ее разрезали на куски перед моими дверьми.
"Черт знает что! Сумасшедший дом!"

Трясясь от злости, но с опаской, я вышел в коридор, но никого там не обнаружил. Гостиница спала. Я прошелся по коридору, не найдя ни кричавшей женщины, ни кого-либо иного, кто мог бы прояснить ситуацию. Возвращаясь, я бросил взгляд на двери "четырнадцатого номера" и обнаружил свет, пробивающийся изнутри. Это была единственная комната на этаже, где, похоже, не спали.
"Вот, оно! Наверняка, опять сосед чудит. Кричавшая женщина у него в номере – больше негде!"

Я решительно постучал в двери "долговязого" – открывать не поспешили. Но это только еще больше придало мне уверенности и решимости "вывести на чистую воду" гада. Я уже готов был взломать дверь, когда она, наконец, распахнулась, и я встретился взглядом с ошалелыми глазами соседа.
– Что?! Что на этот раз?! – закричал тот, узнав меня. – Я опять не даю Вам спать?!
– Где она?! – грубо оттолкнув парня, я ввалился в его комнату.
Там никого не было.

– Вы сумасшедший?! – поинтересовались за спиной.
Я не ответил и принялся обыскивать комнату, ванную, балкон и даже заглянул за его ограждение. Никого.
– Вы скажите – если я Вас раздражаю, я переберусь в другой номер или даже в другое крыло, – ерничал гад.
– Еще раз спрашиваю: где она?! – потребовал я у него прямого ответа, прижав к стенке.
– Кто она?
– Женщина, которая кричала?!
– А кровавые мальчики по коридору не бегали?

Это уже была откровенная издевка. Мне составило большого труда, чтобы не размазать сволочь по стенке. Я был готов его задушить, но взял себя в руки.
"В конце концов, какое мне до всех вас дело?! Единственное, чего я хочу – выспаться. Сейчас пойду к консьержке и потребую перевести меня самого в другое крыло, на другой этаж. И пусть этот гад перережет тут хоть всех женщин!"
Я отпустил парня, потеряв к нему интерес, и вышел из номера. И в этот момент снова услышал надрывный крик.

Тень, как мне показалось, женщины мелькнула в конце коридора, откуда вела лестница в холл гостиницы.
"Вон, она!"
Я рванулся за тенью мнимой "крикуньи" и, в несколько прыжков спустившись на первый этаж, выскочил в холл. Там тоже было пусто, если не считать одинокого постояльца в пижаме, сидящего в кресле под пальмой, и молоденькой консьержки.
Подскочив к последней, я выпалил:
– Тут только что спустилась женщина. Куда она побежала?!

Симпатичная консьержка подняла на меня недоумевающие глаза и попыталась что-то ответить, но, видимо, так и не нашла что. При этом она явно намекала, что никакой женщины не видела. Я расценил это, как издевательство.
– Вы смеетесь?! Как Вы могли не видеть?! – зарычал я.
– Простите... я не знаю... может, у Вас голова болит? У меня есть таблетки, – лепетала негодяйка.
Меня, аж, затрясло от негодования. Я хотел ей сказать что-то грубое, но в глазах вдруг потемнело, а грудь защемило. Неожиданно почувствовав себя плохо, я отошел и рухнул на диван, стоящий в холле. Девушка подскочила и попыталась предложить помощь, но я прогнал ее, потребовав оставить меня в покое. Когда боль в груди отпустила, я вышел на воздух. Немного отдышавшись, вернулся и опять присел на диван.

Подошел человек в пижаме и выставил на столик бутылку и два бокала.
– Вы плохо себя чувствуете? Разрешите предложить глоток коньяка. Поверьте, в большинстве случаев это помогает.
– Вы ее тоже не видели? – спросил я в ответ.
– Кого? Женщину, про которую Вы спрашивали? Нет, не видел. В холл никто не спускался ближайший час.
– Ясно, – мрачно констатировал я. – А Вы, простите, что здесь делаете ночью, вместо того, чтобы спать, как нормальные люди?
– Знаете ли, у меня фобия одиночества. Я просил дать мне двухместный номер. Но гостиница сейчас пустует – в двухместном я бы все равно был один.

– И Вы спасаетесь коньяком? А как Вы будете себя чувствовать завтра, не выспавшимся?
– Не беда. Я приехал на симпозиум – высплюсь на заседании.
– Симпозиум? Интересно. И что за симпозиум? – поинтересовался я. – Какой вопрос на повестке?
– Вопрос важный: "Сколько нам всем еще осталось?"
– Это, в каком смысле: "Когда Армагедон начнется?"
– Бог с Вами! Вернее, с Армагедоном. Мы люди ученые, обсуждаем вещи иного порядка.
– Ну-ну. Просветите.
Разговор начал увлекать меня.

Человек в пижаме налил нам обоим коньяка и достал из кармана небольшую матово-черную коробочку:
– Вы читали Говарда Ловкрафта, "Зов Ктулху"?
– Читал в детстве, – с трудом припомнил я какой-то сказочный бред.
– Как там у него, помните: "В своем доме в Р'льехе мертвый Ктулху спит, ожидая своего часа", "Наступит день, и он, когда звезды будут ему благоприятствовать, их призовет", "Ктулху фхтагн! Ктулху фхтагн!"?
– Что-то припоминается. И к чему Вы это?

Собеседник хлебнул коньяку и указал пальцем на черную коробочку:
– Там спит Ктулху.
– Простите, не понял.
– В этой коробочке спит Ктулху.
Последние минут десять я уже чувствовал себя совершенно спокойным. Но слова незнакомца опять всколыхнули во мне ярость.
"Точно – надо мной здесь издеваются!"

Мой же собеседник невозмутимо продолжал:
– Вы слышали о стрАпельках – так называемых сгустках "странной материи"?
– Это гипотетический продукт сталкивания микрочастиц в адронном коллайдере? – постарался я поддержать разговор, сдерживая злость.
– Ну, адронный коллайдер – это детская игрушка! В этом саркофаге из "твердых бозонов", – незнакомец снова указал пальцем на коробочку, не замечая растущее во мне раздражение, – храниться сгусток "странной материи" из космоса. Это настоящий Ктулху! Если когда-нибудь он проснется – начнется разрушающая все цепная реакция, которая погубит как минимум всю нашу Галактику Млечного Пути. Вот, об этом мы и говорим на симпозиуме.

Я глянул на зловещий предмет, лежащий передо мной, и с ехидством поинтересовался:
– А Вам не страшно носить это с собой?
Мой собеседник снисходительно посмотрел на меня:
– Сразу видно, что Вы ничего не смыслите в стрАпельках. Совершенно не важно, где она находится. Пока страпелька "спит" в саркофаге, она не активна и не представляет никакой опасности.
– Но ведь "коробочка" может разрушиться.
– Нет, не может, – твердо ответил ученый. – Ее нельзя ни разрезать, ни расколоть, ни прожечь. Только сам Могучий Ктулху, когда проснется, вскроет ее, как яичную скорлупу. И тогда для нас всех все будет кончено. Пока же он спит, не имеет значения, где находится саркофаг: у меня в кармане или где-то еще в нашем мире.

Бредни про Ктулху раздразнили меня больше, чем удары в стену и женские крики. Мой собеседник продолжал говорить, но я его уже не слушал – встал и отправился к себе собирать вещи.
"С меня хватит! Еще есть время до утра найти другую нормальную гостиницу".
Поднимаясь по лестнице, я дал себе слово более ни на что здесь не обращать внимание.
"Собрать вещи и вызвать такси", – была единственная мысль, которой я позволил остаться в моем сознании.
Только сдержать слово мне не довелось.

Я быстро упаковал вещи в сумку и поднял трубку телефона.
– Алло! Девушка! Пожалуйста, машину через пятнадцать минут... Гостиница "Континент"... Что?!.. Повторяю: гостиница "Континент"... К-о-н-т-и-н-е-н-т... Через пятнадцать... Вы меня слышите?!.. Девушка!.. Алло!.. Ты, что, дура или глухая?!..
На том конце оборвали разговор.
"Да, что же это такое?! Сегодня все хотят меня довести до бешенства!?"
Я с силой швырнул телефон в стену, и он разлетелся на мелкие детали. Перед глазами поплыл туман, а голову сдавило стальным обручем.

Когда я стоял, чуть не плача, над обломками телефона, схватившись за больную голову, из "четырнадцатого номера" снова стали колотить в стену. На этот раз удары были периодические и непрекращающиеся.
"Раз, два, три..." – принялся считать я, но терпение скоро иссякло.
"Все! Прибью гада! А потом пойду пешком искать другую гостиницу!"

Бросив сумку, я побежал к соседу. Запертая дверь меня не остановила – я сходу выбил ее плечом. "Долговязый" сидел на диване с разрезанной дыней в руках и смотрел телевизор. Я опешил – мой план "начистить ему рожу" разбивался об мое неумение бить людей, мирно поедающих дыню у телевизора. Но парень, похоже, был не столь щепетилен. Едва я появился, он кинулся на меня с кулаками.
– Вы параноик! Что Вам от меня надо?! Убирайтесь! Оставьте меня, наконец, в покое!
Я некоторое время отбивался от его атак, пока тот, вдруг выскочив из своего номера, не убежал куда-то в истерике:
– Уберите его! Уберите этого шизофреника!

Окончательно обескураженный я направился к себе.
"Надо сматываться отсюда. Здесь что-то нечисто".

Дверь в мою комнату оказалась распахнутой. Я не удивился – когда отправлялся драться с соседом, номер не закрывал. Но, войдя внутрь, обнаружил, что моя сумка с только что собранными вещами пропала!
– А! Вот и ответы на вопросы! – с некоторым облегчением выдохнул я.
"Шайка гостиничных воров! Вот зачем был нужен весь концерт со стуками и криками!" – сообразил я и бросился в холл.
– Позовите охрану! Двое – женщина и долговязый! Это воры! Они не ушли далеко! – крикнул я консьержке и, не дожидаясь реакции, выскочил на ночную улицу.

Только там было совершенно пусто. Некого было даже спросить, куда побежали подонки.
Вслед за мной выбежала консьержка.
– Что случилось?!
– Вещи у меня украли! Двое! Парень и женщина! Вы их должны были видеть!
– Успокойтесь – никого не было.
– Да хватит уже! – взревел я – Сколько можно?! Это уже не смешно! Со второго этажа лестница ведет только в холл! Они мимо Вас должны были пробежать!

И тут меня осенило: может, они действительно не спускались вниз, а затаились где-то на этаже, и я зря кричу на девушку? Это было бы глупо с их стороны – второй этаж достаточно высоко, но, возможно, у них была своя логика.
Я попросил девушку остаться на улице наблюдать за окнами, сам же кинулся назад, прихватив со стола в холле массивный декоративный подсвечник. Невозмутимо попивающий коньяк "ученый", казалось, не обращал на мою беготню никакого внимания.

Поднявшись на этаж, я двинулся вдоль пустынного коридора, внимательно вслушиваясь в тишину. За одной из дверей – я был убежден – затаились эти двое. Сердце колотилось, адреналин в крови бушевал. В тот момент решимости и боевого духа мне хватило бы, чтобы проломить голову кому угодно. Я чувствовал себя терминатором, жаждущего встречи с исчадием негодяйства.
Какое-то не то заклинание, не то воинственный клич вертелся все время у меня на языке. Мне даже показалось, что это уже не единожды пыталось сорваться сегодня с моих уст. Только слова эти – возможно ругательства или восклицания – были неведомы мне доселе. Я напряг сознание, пытаясь прояснить, что рвалось из меня, когда за спиной скрипнула дверь. Рука сжала подсвечник. Я резко обернулся.

"Долговязый" появился из туалета. Но, увидев меня с тяжелым орудием в руке и, видимо, страшным выражением лица, он прислонился к стене и обреченно сполз на пол.
Я грозно склонился над ним:
– Верни вещи, гад.
Последовавшая реакция меня обескуражила – парень захохотал.
Пока я соображал, как мне поступать дальше, на этаже появилась консьержка со здоровым охранником.

– Что здесь происходит?! – потребовала она объяснений.
– Я поймал бандита.
– Это? Это не бандит – это наш программист. У него нет своего жилья, и он живет тут у нас.
– По-вашему ваш программист не может быть бандитом?
– Нет, не может. У него очень много работы, и ему некогда заниматься другим.
"Ясно – женская логика".

Все! Я устал. Эмоционально перегорел.
Как защитная реакция психики, воинственная решительность вдруг сменилась полным безразличием ко всему происходящему, в том числе и к украденным вещам. Мне вновь захотелось на воздух или под пальму к "ученому" – попить коньяка и поговорить про Ктулху.
Оставив в покое хохочущего программиста, я прошел мимо консьержки с охранником, кинув им:
– Я там двери сломал – занесите в счет.
– А как же вещи, которые у Вас украли?
– Какие вещи? Никто ничего не крал.

Ученый в холле допивал коньяк, когда я подсел в соседнее кресло.
– Простите, можно попросить глоток?
– Да-да, конечно. Правда, осталось мало.
Человек в пижаме вылил остатки мне в бокал и взял свой.
– Ваше здоровье! Кстати, по-моему, Вы сильно перенервничали.
– Да, немного. У меня украли вещи.
– Не может быть! – с искренним сокрушением воскликнул мой собеседник.
– Пустое. Забудьте. Расскажите лучше о "космических сгустках странной материи", о Ктулху.

– Вам это интересно? Мне показалось, что нет. Судя потому, как неучтиво Вы покинули меня ранее.
– Приношу свои извинения. Нервы. На самом деле мне очень интересно. Как Вы там говорили: "В своем доме в Р'льехе мертвый Ктулху спит, ожидая своего часа"?
– Да, именно так.
– И какого ж часа он ожидает?
Собеседник хлебнул коньяка и без тени иронии стал рассказывать:
– Понимаете, во Вселенной, кроме векторов пространства и времени существует еще вектор нравственности. Вектор этот определяет не то, что есть, а то к чему стремится всякая внутренняя подсистема в своем развитии, и насколько это согласуется с другими подсистемами.

Коньяк теплой волной разлился внутри меня, а от слов "ученого" трепетная нега пробежала по телу. Я слушал его с удовольствием.
– Если существует подсистема, которая в своем развитии пренебрегает всем остальным, кроме себя, она представляет страшную угрозу для Вселенной. Ибо не просто разрушает другие подсистемы, рубя одновременно с этим сук, на котором сама же держится, но еще и заражает своей пагубной философией мир. Это как вирус. Вирус безнравственности. Если дать ему распространиться, то с какого-то момента его уже будет нельзя остановить. При этом "больная" Вселенная начнет с нарастающим ускорением скатываться к хаосу, к гибели.

– Так-так. И что из этого?
– Мир существует до сих пор только потому, что в нем есть нечто – назовем это "антитела", которые выжигают чуму в зародыше.
– И этими антителами...
– ...выступают космические стрАпельки – сгустки "странной материи" или Ктулху, – продолжил мою мысль ученый. – Это бомба, призванная уничтожить часть мира, породившую вирус, ставшую его носителем и разносчиком "чумы".
– Вы говорите: часть. А если она уничтожит всю Вселенную?

– Как бы ни был могуч Ктулху, он не может уничтожить всю Вселенную. Страпелька не стабильна – она вырождается по мере увеличения общей массы образуемой "странной материи". Вот "вирус безнравственности" может. Чем шире он распространен, тем он сильнее.
– Простите, а кто ставит диагноз: какая галактика "больна" и подлежит уничтожению?
– Никто. Страпельки разбросаны повсюду. Но опасен только проснувшийся Ктулху.
– И что может его разбудить?
– Заклинание.
– Заклинание? Какое?

– Зачем Вам знать? – ученый строго посмотрел на меня.
– Надо же знать, чего нельзя делать.
– Простите, Вы глупы. То, что мы знаем, рано или поздно мы обязательно сделаем. Познавший "заклинание Ктулху" когда-нибудь его да произнесет. И мир, его породивший, будет уничтожен.
– Не слишком ли это жестко?
– Жестко. Но другого выхода нет. Лучше лишится бесконечно малого, чем потерять бесконечно большое.
– Но ведь мы можем случайно произнести это нечто.

– Нет. К "заклинанию Ктулху" можно лишь закономерно прийти в своем развитии. Если, например, человечество изберет для себя неверный "нравственный вектор", то однажды кто-то из нас откроет и озвучит его. И это будет последнее слово, что прозвучит в нашем мире – он, породивший нас, должен будет исчезнуть. Со Слова все началось – Словом все и закончиться.
– Вот как, – я надолго задумался. – Тогда считайте, что сегодня могла погибнуть наша Галактика.
– О чем Вы?
– О "заклинании Ктулху". Этой ночью Он хотел, чтобы я Его разбудил. И я чуть было это не сделал.

– Я боялся этого, – хмуро и немного неожиданно для меня признался ученый, но, тут же смягчившись, он достал "черную коробочку". – Успокойтесь. Я наговорил Вам много глупостей. Не обращайте на них внимание.
С этими словами он стал открывать "саркофаг". А я невольно вздрогнул.
– Что Вы делаете?!
– А Вас легко взять на понт! – расхохотался мой собеседник. – Смотрите, там всего лишь монпансье! Угощайтесь!
В раскрытой коробочке лежала горстка леденцов.

К нам подошел охранник, неся мою сумку.
– Это Ваши вещи?
– Мои. Где Вы их нашли?
– В Вашей комнате, – зло ответил верзила. – Пить надо меньше. Кстати, там у Вас на полу разбитый телефон – надеюсь, Вы не станете утверждать, что это мы его поломали?
– Не стану. Только Вы не говорите так грубо. Не будите Ктулху.
– Что?!

Я не стал заедаться с охранником – эта ночь меня кое-чему научила. Я взял вещи и, отправляясь к себе, обратился к ученому:
– Спасибо за рассказ. Он во мне многое перевернул. Только... может, я и сумасшедший, но вниманием не обделен – час назад Вы показывали мне совершенно иную вещь.

Наступало утро нового дня. Сколько их еще будет, пока кто-то не разбудил Ктулху?

© Dalahan Dalyet. Sep 15 2009

Рецензии к "Он хотел, чтобы я его разбудил"

Dalahan : Тоже ничего так работка. Страшненькая. Но только не очень выразительная. Чего-то более яркого (в смысле, УЖАСНОГО) не хватает.
Edinet : Ну, совсем не страшно, зато интересно и держит в напряжении. Конечно, мне больше понравилась идея о стрАпельках – сгустках "странной материи" – это я слышу впервые. Очень интересная гипотеза, хотя гипотеза о том, что мир начался со Слова, совершенно нереальная и даже опасная для людей.
Тень Цитадели : Аналогично предыдущей работе. Идея хорошая, но не доработано однозначно. Но "СтрАпельки" очень понравились.
Strannik : Весьма интересная интрпретация!
Ellery : Напомнило фильмы Хичкока. При чтении эффект малость ослабляется, а в экранизации было бы зубодробительно.
Дракон Рассвета : Согласен с высказанным (почти) – рассказ более воспринимается сценарием, а не рассказом.
Лотадан : Симпатичная вещица. Если бы еще в конце выяснилось, кто кричал и стучал в стену... Но, вообще, мне понравилось!
Veter : В целом хорошо. Местами цепляет смыслом. Но мне кажется, чуток не доработана.
Smoky : Мнение судьи : Да не зазнается наш господин Критик, но его работа – это именно то, что я хотела получить. В самую точку! И не надо намекать на то, что Dalahan-у якобы проще улавливать мои мысли и пожелания! Ни-ни! Он в своих-то порой путается – выразить не может, тушуется. Но здесь попал! Я рада. Все на месте, все, что просила. И читается легко, и интрига, и страпельки занятные сами по себе, и базу под весь ночной кошмарчик подвел. Я в высшей степени довольна! Но Судьи в Ристалище не голосуют, да и высказываются после итогов.

Дамы и Господа! Ваши новые Ристалища можно затевать в
Уголке Каминного Зала "Фантастическое Ристалище" (для рыцарей и волонтеров).


Великим Начинаниям – Удача и Великие Свершения!
Долгим Походам и Странствиям – Счастливый Исход!
Уставшим Путникам – Яркий Свет и Добрый Огонь!